Один триллион долларов - Страница 110

110

– Тогда зачем нам субсидии от государства?

Маккейн отложил вилку для салата.

– Как я вам уже говорил при нашей первой встрече, одного триллиона долларов недостаточно, чтобы купить мир. Поэтому мы должны, насколько возможно, контролировать как можно больше чужих денег. И мы это делаем. Каждый доллар, который нам дает болгарское правительство, они не могут отдать ни на что другое. Они будут слабее, мы будем сильнее. А поскольку мы усилимся, в следующей подобной сделке мы сможем выторговать еще больше – и так далее. Это винт без конца.

– Понял. – Когда Джон узнавал о такого рода приемах и маневрах, у него появлялось неприятное чувство, хоть он и пытался понять, что правила игры власти именно таковы. – Но что правительство имеет с того, что мы инвестируем в его страну, если на самом деле они почти все оплачивают сами?

– Что я вам внушал? Им ясно, что мы точно так же могли бы построить фабрику чипов в Румынии или Венгрии. А так они наращивают авторитет в глазах других иностранных инвесторов. По принципу, что где инвестирует Фонтанелли, там и другим бояться нечего. – Маккейн помотал головой и с издевкой засмеялся. – Знаете, я люблю, когда все эти главы правительств во всех их дворцах, со всеми их титулами становятся в моих руках как воск. Когда я вижу, что они вдруг начинают понимать, за кем последнее слово. Что вся их власть лишь карнавальный костюм для народа. Нет никаких правительств, Джон, есть только люди в своих кабинетах. Иные из них такие дубины стоеросовые, что им приходится все объяснять. Остальным хочется быть снова избранными, поэтому для них новые рабочие места важнее, чем уравновешенное государственное хозяйство.

* * *

– Наступит время, и вы познакомитесь с тайной чудесного умножения денег, – сказал Маккейн некоторое время спустя и насмешливо добавил: – А то в последнее время вы так печетесь, как бы наши деньги не кончились.

Джон вспомнил Марвина, который в старые времена охотно поддавался на подозрительные соблазны умножения денег и пытался и его уговорить на участие в цепочках писем и подобных играх. Он уверял, что слушает его внимательно, но не ждал ничего особенного.

– Поначалу, – объяснял Маккейн, – мы учредим новую компанию. Назовем ее, скажем, Fontanelli Power. Уставная цель – торговля электроэнергией. В Европе самое позднее через четыре года этот рынок будет либерализован, так что речь идет о перспективной отрасли. В качестве уставного капитала мы внесем наши различные электростанции, так что они будут принадлежать в будущем Fontanelli Power, акции которой станут принадлежать Fontanelli Enterprises, так что в отношениях владения де-факто вначале ничего не изменится.

Учреждение Fontanelli Power Limited было делом простым, его оформили в несколько дней. В принципе произошло не что иное, как выделение маленькой части существующей фирмы под новым именем. И с собственным фирменным логотипом, эскизы которого недорого сделало одно рекламное агентство из Нью-Йорка, в котором Fontanelli Enterprises было акционером.

– Теперь второй шаг. Мы объявляем, что Fontanelli Power выходит на биржу. Это несколько хлопотнее, поскольку придется выполнить множество юридических предписаний, но прежде всего надо в преддверии введения на биржу пробудить интерес вкладчиков. Что с учетом имени Фонтанелли не будет проблемой.

Всю юридическую часть обеспечивали юристы фирмы, и в обсуждениях появились понятия биржевой проспект и новая эмиссия, которые Джон себе пометил, чтобы впоследствии почитать об их взаимосвязи. Рекламное агентство разработало рекламную кампанию, которая в итоге не понадобилась, поскольку на основе газетных сообщений к акциям Fontanelli Power и так возник непомерный интерес.

– Мы выбросим на рынок лишь маленькую часть акций. Скажем так, пятнадцать процентов. Поскольку акции из-за этого будут превышены…

– Будут что? – спросил Джон, которого раздражала китайская грамота биржевого языка.

Маккейн снова взялся поучать его.

– Заявок на покупку подано больше, чем будет выставлено на продажу акций. Мы разделим акции на лоты, что лишь обострит жажду тех, кому они не достанутся. Следите внимательно.

Цена акции при эмиссии составляла 28 долларов. Уже к концу первого дня торгов курс был 59 долларов, а через неделю он подскочил до 103 долларов.

– Вы видели, что произошло? У нас все еще 85 процентов Fontanelli Power, но эти 85 процентов теперь стоят больше, чем вся фирма до выставления на биржу. Таким образом, наше введенное состояние, пусть всего лишь на бумаге, но совершенно легально и в соответствии с правилами игры на бирже, за неделю утроилось.

Джону все это показалось сюрреальным.

– И теперь мы продадим все? – попытался отгадать он.

– Вот уж нет. Это было бы безумие: как только мы выбросим на биржу остальные акции, предложение превысит спрос и обрушит цену.

– Значит, это только видимость состояния?

– Что значит видимость? Ваш триллион существует тоже лишь в форме магнитных импульсов в компьютерах банков. Ни один из этих банков не был бы в состоянии выплатить вам все наличными деньгами.

– Но какая нам польза с того, что наша фирма стоит в три раза больше, чем на прошлой неделе, если мы не можем обратить ее стоимость в деньги?

Маккейн хитро улыбнулся:

– Очень просто. До сих пор мы покупали фирмы и платили за это деньги. Теперь мы сможем забирать фирмы, в обмен предлагая акции Fontanelli Power. Нам придется лишь следить за тем, чтобы у нас оставался 51 процент, тогда мы сможем контролировать предприятие. Этот маневр позволяет нам получать в нашу собственность фирмы за деньги, которых вообще нет.

110